Предъява

— Заходите,  — учтиво посторонившись, предложил польщенный Канарейкин.

— Премного, премного благодарен! !!  — расплылся в широкой улыбке Иннокентий, одновременно нащупывая в кармане выкидуху. [28]

Забинтованный, загипсованный Федя расслабленно возлежал на койке и, прижмурив веки, мысленно репетировал адресованную Горынычу покаянную речь. «Константин Павлович, я не хотел, меня заставили! !! Или нет, лучше так Константин Павлович, этот скот угрожал убить мою маму! Я не мог отказаться. Мать для меня святое! .. А может…»

— Здравствуй, дорогой!  — вдруг вывел его из состояния задумчивости знакомый, сипловатый голос.  — Я тебе гостинца принес!

Открыв глаза, Яковенко увидел дядю Кешу собственной персоной. На губах ссученного скокаря блуждала странная улыбка.

— Я безумно рад встретиться с тобой!  — Карасев вплотную приблизился к кровати. Внезапно покалеченный Крот разгадал намерения родственника, разинул рот, собираясь позвать на помощь, но не успел. Хромой действовал быстро и решительно. Щелчок выкидываемого лезвия, короткий взмах руки, и Федя с проткнутым горлом забился в агонии. Молниеносно развернувшись, Карасев молча бросился на застывшего у порога, онемевшего от ужаса доктора. Однако сегодня тому не суждено было умереть. На середине дороги Хромой споткнулся и, грязно выругавшись, растянулся на полу. Нож отлетел в сторону. Опомнившийся наконец Канарейкин ринулся бежать. Поднявшийся и подобравший выкидуху Карасев, остервенело матюгаясь, пустился вдогонку. Он настиг молодого врача на первом этаже, в вестибюле, замахнулся ножом, целя в шею, и… взвыл от острой боли в умело перехваченной и вывернутой руке. В следующий момент жестокий удар в челюсть отправил ссученного скокаря в глубокий нокаут…

Двадцатипятилетний Евгений Трубецкой отличался добросовестностью и недюжинной смекалкой. Кроме того, он хорошо владел приемами рукопашного боя, холодным и огнестрельным оружием. (Трубецкой с юных лет занимался самбо, а срочную службу проходил в разведроте ВДВ. ) В группировке Горыныча Евгений трудился сравнительно недавно (с начала 2001 года), а потому особо продвинуться в бандитской иерархии не успел. Правда, и в «шестерках» не ходил. Неделю назад Ярошевич поручил своим людям круглосуточно дежурить в казино «Версаль». Вообще-то активная жизнь начиналась там лишь с наступлением вечера (днем посетители редко захаживали), но после грубого наезда каких-то непонятных беспредельщиков пахан не счел возможным оставить столь важную точку[29] без постоянного присмотра. Всего он направил в «Версаль» шесть человек. Старшим назначил Евгения. Ребята работали посменно: трое днем, трое ночью. Плавающий график составлял лично Трубецкой. Он же отвечал за общее состояние дел на объекте. Сегодня согласно графику Евгений дежурил с раннего утра до 18. 00. (Между прочим, упомянутые беспредельщики нагрянули именно днем. Народу мало. Свидетелей минимум… Поэтому дневные часы считались наиболее опасными. ) Вместе с Трубецким в «Версале» находились два молодых боевика — Паша и Петя… Получив по телефону нервный приказ Горыныча, бывший десантник мгновенно уяснил серьезность ситуации и, прихватив с собой Пашу, что есть духу помчался к больнице. Подоспели они как раз вовремя и в последний момент спасли злосчастного Канарейкина от неминуемой гибели. Действуя чисто рефлекторно, Евгений нейтрализовал боевым приемом карасевскую руку с ножом, а медвежеподобный Паша от души засветил ссученному скокарю кулаком в «репу».

— Карасев Иннокентий Васильевич,  — обыскав бесчувственное тело и найдя в нагрудном кармане паспорт, прочел Трубецкой.  — Знакомое имечко. Шеф вроде упоминал об этом субъекте. Вот только не припомню, в связи с чем!