Предъява

— Собирайся, дружище!  — буквально с порога заговорщицки прошептал Полянский.  — Отправляемся в твой новый загородный дом. Немедленно! Оставаться в Москве небезопасно! !!

— А доля?  — хмуро осведомился Осьмухин.

— Там! Тебя дожидается!  — расцвел в белозубой улыбке Эдуард.  — Ровно миллион зеленых. Ты же знаешь — я человек слова!

— Давно бы так!  — подобрел Валерий.  — А то я нервничать начал!

— Зря, братан, зря! ..

«Девятка» свернула на заброшенный, пустынный проселок и затряслась на ухабах. Деревья по сторонам сгустились, потолстели. (Лесопосадки сменились настоящим лесом. ) Жилые дома больше не попадались. Райончик был явно не из многолюдных. Проехав около километра, Эдуард заглушил мотор.

— Вылазь, Валера!  — бодро гаркнул он.  — Дальше придется пешком. Тут недалеко.

Осьмухин, кряхтя, выбрался наружу. Вокруг стояла мертвая тишина. Высунувшись из-за тяжелых туч, воровски подглядывал за происходящим белесый краешек луны. Воздух пропитался сыростью. В глубь чащи вела узенькая, грязная тропинка.

— Шагай по ней!  — скомандовал экс-омоновец.  — Время поджимает!

— Почему же?  — насторожился Валерий.

— У нас в Москве дела,  — вкрадчиво пояснил Эдуард.  — Надо вернуться обратно не позже двенадцати. Поторапливайся, братишка. Не задерживай корешей!

Успокоенный Осьмухин послушно двинулся вперед. Он не заметил, как Вадим Глухарев, отвратительно ухмыльнувшись, достал из багажника канистру с бензином.

По мере продвижения тропинка расширялась и минут через десять уперлась в просторную поляну, местами покрытую клочьями увядшей, прошлогодней травы.

— Здесь!  — рявкнул за спиной голос Эдуарда.

Пораженный Валерий резко обернулся и с ужасом увидел в руке кореша пистолет с глушителем.

— Конечная остановка, дружок!  — мерзко хихикнул Вадим, поставил на земле канистру и просительно обратился к Полянскому: — Слышь, Эдик, не стреляй! Дай я чуть-чуть развлекусь!

— Ладно, но недолго!  — посмотрев на часы со светящимся циферблатом, разрешил тот.

— Ки-й-я-я! !!  — высоко подпрыгнув, Глухарев всадил мощный ёкo-гepи[20] в грудную клетку Осьмухина. Захлебнувшись воздухом, Валерий отлетел в сторону.

— Вставай, говнюк, дерись как мужчина!  — злобно прокаркал Вадим.  — Или заживо сожгу!

Осьмухин с грехом пополам поднялся, тут же получил безжалостный удар носком ботинка в кишечник и со стоном согнулся в дугу.

— Закругляйся,  — поторопил приятеля Эдуард.

— Погоди малость,  — отмахнулся вошедший в раж садист, засучил рукава и принялся со вкусом избивать беспомощного человека. Остановился он только, когда Валерий превратился в бесформенный, распластанный на земле кусок мяса.

— Живой,  — пощупав пульс, бесстрастно констатировал экс-омоновец и поднял пистолет, прицеливаясь.

— Не трать понапрасну пулю!  — с дьявольской гримасой прошипел Глухарев.  — Мы его так, хе-хе, без выстрелов!

— Шумно будет,  — усомнился Полянский.